Изолятор - Страница 12

— Вот что, Аркаша, — издалека начал Фрайштадт, — ты немало страдал, и я надеюсь, что суд кое-чему научил тебя. Может быть, хватит совать голову в петлю?

— Мне вот так хватит! — Большим пальцем Перчик провел черту в районе переносицы. — Ася поклялась жизнью Гришеньки и Беллочки, что если я не завяжу, то она разведется со мной!

— Вот видишь, и Ася говорит почти то же самое. — Фрайштадт закивал головой. — Мы знакомы с первого класса, и все эти годы ты меня поражаешь... На бигуди ты имел хороший кусок хлеба и спокойно доработал бы там до пенсии, но тебе во что бы то ни стало захотелось положить в карман больше, чем ты заслуживал. Вспомни, к чему это привело?.. Ты с треском сел в тюрьму, провалил замечательно налаженное дело и вместо прибыли принес мне убыток.

— Извини, Изя, я погорячился, — проникновенным голосом сказал Перчик. — Чтоб ты знал, мне до сих пор стыдно!

— Твое раскаяние в рубли не превратишь, — философски заметил Фрайштадт. — Но это дело прошлое, не будем его ворошить. Хочешь жить как нормальный человек?

— Хочу! Изя, будь другом, помоги встать на ноги!

— Допустим, я помогу, а ты опять начнешь по-идиотски ловчить за моей спиной?

— Чтоб я так жил с кем хотел! — Перчик ударил себя кулаком в грудь.

— Смотри, Аркаша, я еще раз поверю тебе на слово, — смилостивился Фрайштадт. — А теперь слушай и не перебивай. Ты плохо выглядишь, тебе надо подлечиться. Здоровье дороже денег... Бери расчет, и я организую тебе путевку в хороший санаторий. А там посмотрим.

Перчик тайком от Аси уволился с фабрики, а дома с апломбом соврал, что получил в фабкоме соцстраховскую путевку. Фрайштадт снабдил его деньгами на карманные расходы и отправил в санаторий «Черная речка», где Аркадий Самойлович наконец-то всласть попил коньячку и с головой ушел в преферанс, быстро восстановив в памяти правила и приемы этой увлекательнейшей игры. А в середине декабря Перчик и Фрайштадт снова встретились на улице Желябова и во время прогулки детально обсудили вопрос о том, где и как дальше работать Аркадию Самойловичу. На сей раз Фрайштадт без обиняков перешел к делу и посвятил Перчика в чертовски любопытную историю.

Несколько месяцев назад два предприимчивых молодых человека — Алик и Юра — оба 1944 года рождения, беспартийные, с незаконченным высшим образованием и недюжинной алчностью, организовали в одном из совхозов близ Всеволожской подсобное производство галантерейных изделий под янтарь, наняли рабочих и приготовились делать деньги. Однако с первых же практических шагов многообещающее начинание столкнулось со значительными трудностями, так как упомянутые молодые люди были не в ладах с технологией переработки пластмасс и допускали брак, а торгующие организации не брали низкокачественный товар. Юные бизнесмены быстро проели оборотные средства, сели на финансовую мель и в срочном порядке вызвали из Риги папу Алика, имевшего такое же «дело» в каком-то рыболовецком колхозе на северном побережье Латвии. Папа Алика незамедлительно прибыл в Ленинград и вник в существо бед лжеартели, но, против ожидания, категорически отказал в денежной помощи, посоветовав привлечь на паях кого-то из местных деловых людей. Так, «янтарная компания» попала в поле зрения Фрайштадта и стала объектом пристального изучения. Выяснилось, что совхоз входит в крупную свиноводческую фирму, штат которой укомплектован животноводами, абсолютно некомпетентными в галантерейном, производстве. Вместо того чтобы создавать у себя подсобные цеха по переработке сельскохозяйственной продукции, свиноводы с восторгом откликнулись на заманчивое предложение выпускать дешевые перстни и броши, причем их энтузиазм, как догадывался Фрайштадт, имел очевидную экономическую подоплеку: свинина может давать как прибыли, так и убытки, а галантерейное производство в умелых руках приносит гарантированную прибыль, способную создать видимость благополучия всему совхозу. Кстати говоря, он, Фрайштадт, всесторонне изучил экономику сельского хозяйства и пришел к выводу, что будущее подпольной частнопредпринимательской деятельности не в городе, а на селе. Словом, Фрайштадт в принципе готов вложить деньги в это дело, но прежде он должен внедрить в галантерейный цех своего человека. Там имеется вакантная должность старшего механика, и если Перчик согласен, то может завтра же приступить к работе. Условия: кроме зарплаты, Фрайштадт ежемесячно выдает Перчику 200 рублей, а Перчик, со своей стороны, обязуется не лезть ни в какие дела как с молодыми людьми, так и помимо них. Даже если лжеартель лопнет и вся компания попадет в цепкие лапы милиционеров, им обоим ничего не грозит: Фрайштадт — посторонний человек, не имевший ничего общего ни с производством, ни с торговой сетью, а с Перчика взятки гладки — он занимался только обеспечением работы технологического оборудования. Все ясно?

Перчик согласился, не колеблясь ни минуты. Перспектива получать подходящие деньги почти без всякого риска взволновала его мятущуюся душу, а трудности не пугали — с оборудованием по переработке полистирола и полиэтилена Перчик был на «ты».

Приход Перчика буквально открыл эру благоденствия подсобного цеха свиносовхоза. Свиноводы не кумекали в поделках под янтарь и послушно расписывались там, где им указывали; никто не вел учета выпуска деталей по операциям; нормы расхода металла и пластмасс отсутствовали; рабочие наряды составлялись халтурно, лишь бы кое-как подогнать зарплату, и в довершение всего, чтобы обезопасить себя, Алик и Юра систематически переводили рабочих с одной операции на другую, а недовольных тут же отправляли на полевые работы, богатея не по дням, а по часам. Перчика они тоже не забывали и от себя доплачивали ему еще 150 рублей. А в благодарность им Перчик так наладил работу оборудования, что брак сократился до минимума, а сам он попал на Доску почета.